Пока другие постсоветские страны постепенно скатываются обратно к авторитарным режимам, в Грузии набирает силу необычная для консервативного Кавказа оппозиция. Партия «Гирчи» (переводится с грузинского как «Шишка») борется за легализацию легких наркотиков, проводит акции против обязательного призыва в армию и отстаивает либертарианские идеи. В ноябре при активном участии активистов «Гирчи» в Грузии было декриминализовано употребление марихуаны, следующая цель партии — попасть в парламент. Дискурс поговорил с главой партии Зурабом Джапаридзе о том, почему они выращивали марихуану в офисе партии в прямом эфире, зачем создали собственную церковь и как им удалось поменять мировоззрение целой страны.
— Как началась партия «Гирчи»?
— Я был в прошлом парламенте в партии Саакашвили «Единое национальное движение», с 2013 по 2015 год. Потом ушел и мы основали свою партию, «Гирчи». Мы не могли даже сделать свою фракцию, потому что нас было всего четверо, а для фракции нужно хотя бы шесть человек. И хотя сейчас «Гирчи» не входит в парламент, мы, наверное, одна из самых активных политических партий в Грузии.
— В довольно консервативной Грузии вы продвигаете либертарианские ценности. Зачем?
— Я всегда за это выступал. До того как прыгнуть в политику, я писал в один из грузинских журналов. Я был вдохновлен идеями Кахи Бендукидзе, которые он продвигал, когда был министром экономики Грузии и занимался реформами. Это был первый раз, когда я увидел в правительстве кого-то, кто воплощал в жизнь близкие мне идеи. Именно потому я и присоединился к партии Саакашвили. Но даже там, я выступал с позиций либертарианства. Я поддерживал идеи Бендукидзе, хотя многие другие идеи правительства мне не нравились. С 2010 года я вел дебаты с другими членами партии по поводу легализации наркотиков и отмены обязательного военного призыва. Но сделать это основной повесткой партии власти мне не удалось, потому что люди, которые принимают там решения, не верили в это, и считали, что это не самое важное. Они были популистами и ими остаются.
— Какие идеи вы отстаиваете?
— Наш главный слоган — больше свободы. Мы выступаем за уменьшение количества людей в правительстве, снижение налогов и госрасходов, введение свободной конвертации валют, отмену внутренней валюты — мы против лари. Сейчас в Грузии 14 министерств, и мы хотим, чтобы их стало как минимум в два раза меньше — потому что многие из них лишние. Мы пытаемся добиться того, чтобы государство меньше присутствовало в образовании, здравоохранении — чтобы все могли сами выбирать, какое страхование и образование им удобнее. Еще в парламенте я пытался добиться отмены обязательного призыва, но тогда не получилось.
— Вы часто делаете достаточно рискованные акции для продвижения ваших идей. Одной из самых громких стала история о том, как активисты «Гирчи» сажали марихуану прямо в офисе партии. Что это было и зачем?
— В прошлом году под Новый год в этом офисе мы посадили семена марихуаны. Из них выросло около 84 кустов. Все это транслировалось по многим youtube-каналам и на нашей странице в фейсбуке. А в Грузии можно получить до 20 лет тюрьмы за выращивание марихуаны. Мы рисковали, но надеялись, что раз у нас демократия, пусть она и не всегда работает, то властям будет сложно просто прийти и арестовать всю партию. Так и произошло. На нас завели дело, все растения забрали, провели некий анализ, заключив, что в этих растениях не было ТГК. Но в грузинском законодательстве ничего не говорится про ТГК. Там сказано, что если ты выращиваешь марихуану — это преступление, которое карается тюрьмой. Однако власти были не готовы арестовать разом 84 человека, так что они переквалифицировали дела из уголовных в административные. Я просто получил штраф в 500 лари (12 700 рублей — прим.ред.). И это [наказание] никак не прописано законодательно, они его придумали.
С этого момента люди начали думать: «Если их не арестовали за 84 куста, то как могут арестовать меня?» И полиции тоже пришлось стать более либеральной по отношению к марихуане — но, конечно, не к другим наркотикам.
Это было только начало. Дальше мы пошли в конституционный суд и заявили, что ТГК входит в состав человеческого организма, а потому, если человек делает что-то, не вредя другим, то государству не должно быть до этого дела. И конституционный суд согласился. У нас ведь в конституции сказано, что человек может быть счастливым так, как он считает нужным — и это должно включать и использование наркотиков тоже. Это был прецедент. И после этого употребление марихуаны было декриминализовано. Теперь парламент должен внести изменения в закон — пока он этого не сделал, но это не важно, потому что раз конституционный суд так решил — так и будет.
— И какое количество марихуаны теперь разрешено для личного употребления?
— Его нет как такового. Закон обсуждается с весны прошлого года. Но в январе грузинская патриархия сделала заявление, что власти должны перестать это обсуждать, потому что это против грузинских традиций — в общем, обычный традиционалистский бред. Сейчас полиция что-то делает, только если действительно имеет доказательства, что человек продает марихуану. Если он просто использует ее сам, то никто не будет реагировать. Еще до нашего дела был прецедент, когда у парня обнаружили 70 грамм марихуаны, которую он хранил для себя. И суд посчитал, что он не должен отправляться в тюрьму за это. Но это актуально только для марихуаны.
После декриминализации мы долго искали по новостям и опрашивали наших подписчиков, и не нашли ни одного человека, которого бы арестовали за личное использование. То есть де-юре закон не поменялся, но де-факто теперь все иначе. Теперь многие люди покупают семена за границей и начинают выращивать марихуану дома.
Есть люди, которые пьют, а есть те, которые употребляют марихуану. И мы думаем, что скоро власти поймут, что они упускают возможность заработать на налогах из этой сферы, и наконец легализуют марихуану. Мы не хотим лишних налогов, но с точки зрения государства это работает так. Это отличный шанс для Грузии привлечь больше туристов, причем не только с постсовестского пространства. И это много денег для нашей небогатой страны.
— Вы политические активисты в довольно консервативной стране с довольно консервативным парламентом. Как вам кажется, что-то меняется в их [граждан и депутатов] восприятии?
— Конечно. Год назад, когда мы выращивали семена марихуаны в этом офисе, мы и представить не могли, что всего через год за употребление марихуаны не будут арестовывать. Но мы смогли поменять отношение к этому. То же самое происходит с обязательным призывом в армию. Многие думают, что это нужно, потому что у нас есть оккупированные территории, потому что много веков Грузия воевала, и нам нужны хорошие солдаты. А еще потому что это дешево.
Но теперь люди начинают понимать, что это не так. И у нас начинаются общественные дебаты сродни тем, что проходили в Европе в 70-е.
Мы отличаемся от других партий тем, что у нас нет сверхзадачи попасть в парламент. Конечно, мы как партия этого хотим. Но мы пытаемся использовать все доступные инструменты, чтобы продвигать наши идеи. В некоторых случаях мы действуем как партия, в других — как неправительственная организация, в третьих — как церковь или активисты. Мы принимаем любую форму, которая нужна для решения конкретной задачи. У нас не очень много денег, только этот офис и сотня тысяч подписчиков в фейсбуке. Так что почти все, что мы делаем, организуется через фейсбук — потому что это бесплатно.
— Получается ли изменить мировоззрение старшего поколения?
— Это нелегко. Многие из них все еще имеют советские мозги. Им сложно объяснить разницу между марихуаной и морфином. Но нам удалось так поменять восприятие людей, что абсолютное большинство теперь считает, что за употребление марихуаны нельзя сажать в тюрьму. Когда 12-13 лет назад я работал на разные агентства ООН, изучая проблемы, связанные с наркотиками, я был единственным человеком [в грузинской политике], который продвигал эти идеи. Тогда было даже сложно найти врача, который бы согласился с необходимостью декриминализации. Теперь не найдется ни одного врача, который заявил бы публично, что за употребление мариуханы надо отправлять в тюрьму.
— Как вам это удалось?
— Это вопрос образования. Надо говорить, надо объяснять. Наша тактика — делать безумные вещи и этим привлекать внимание. Как только ты привлек внимание — начинай объяснять, зачем. У нас нет денег на эфирное время, так что мы привлекаем внимание СМИ, и когда все смотрят на нас, мы начинаем ходить на дебаты и там по многу раз объяснять наши идеи даже самым безумным оппонентам. До «Гирчи» никто не пытался говорить с людьми на эту тему. Тот же Каха Бендукидзе сделал в стране много реформ, но у него не было времени на просвещение. А мы как раз тратим на это очень много времени. Мы переводим образовательные видео и постим их в свой фейсбук. Чтобы привлечь внимание людей, нужно отличаться от всех этих говорящих голов в телевизоре. Ты можешь потратить много денег на рекламу по телевизору или в фейсбуке, но если денег нет, приходится быть креативным.
Сторонники «Гирчи» на митинге за легализацию марихуаны, 2016 год. Фото: facebook.com
— Кстати, о деньгах. Откуда берется финансирование партии?
— Когда мы начинали, нас поддерживали двое бизнесменов — один из них, к сожалению, уже умер. Мы не называем имен, потому что многие политики настроены против нас, и это может быть опасно. Наш спонсор платит за офис и за уборщиц — это все. Немного денег мы получаем благодаря нашей церкви. Все наши сотрудники работают еще где-то, кроме партии. Я преподаю в нескольких университетах, как и еще четверо коллег; у нескольких человек есть свой бизнес. У нас нет партийной структуры, так что нам и не нужны офисы по всей стране.
— Вы выступаете против обязательного призыва и придумали очень элегантный способ его избежать — сделали свою церковь. Как это работает?
— Мы считаем, что обязательная служба в армии в XXI веке — это рабство. У нас 75% призывников отправляются даже не на настоящую службу: они охраняют правительственные здания, тюрьмы. Обычно платят очень мало или не платят совсем. Часто молодые люди вредят себе, ломают конечности, чтобы избежать призыва. Мы боремся с этим годами, но пока нам не удается убедить правительство, потому что это не экономия бюджета, а наоборот: контрактная армия выйдет еще дороже. Наши аргументы не слушают, а парламентарии уверяют, что страна находится в состоянии войны и нуждается в армии.
В какой-то момент мы придумали очередную безумную идею. Мы изучили законы и нашли лазейку: в Грузии в армию не призывают священников. Тогда мы решили сделать свою собственную церковь. Сначала мы хотели зарегистрировать Церковь Любви — это онлайн-церковь, им не важно, какой религии человек придерживается, они проповедуют любовь, свободу. Мы подали документы в министерство юстиции, но нам сказали, что если мы хотим быть зарегистрированы как религиозная группа, то мы должны быть традиционной религией Грузии или представлять официальную религию.
Мы выбрали традиционную религию — митраизм, который существовал в Грузии до христианства. Тогда нам отказали под предлогом того, что этой религии больше не существует. Мы говорили им, что это никак невозможно доказать: ведь вот мы — и мы ее придерживаемся. Но нам все равно отказали. Пришлось пойти другим путем, мы взяли название «Христианско-евангелистско-протестантская церковь — Библейская свобода» — и тогда нас зарегистрировали.
Теперь мы предлагаем всем желающим зарегистрироваться у нас в качестве священников — и это в самом деле работает, людям удается избежать армии. У нашей церкви уже около трех тысяч последователей. Вступить может кто угодно, кто не является фашистом, гомофобом, коммунистом или пророссийским оккупантом.
— А что на это говорит грузинский патриархат?
— Было много дебатов. Грузинская православная церковь называла нас сатанистами, говорила, что мы искушаем грузинскую молодежь вступать в секту. Во время одного из выступлений по телевизору мы посвятили в сан телеведущую, потому что она хотела посмотреть, как это работает. Зрители в студии были уверены, что мы проведем ужасающий сатанинский ритуал, но мы просто сказали, что теперь она священник и выдали ей сертификат. К сожалению, потом у нее начались проблемы с церковью, и ей пришлось публично отречься от сана.
Потом включилось правительство. Председатель комитета безопасности пообещал ввести изменения в закон о призыве и наказывать тех, кто использует «разнообразные пути уклонения» от него. Некоторых им удалось запугать. Но они оказались в тупике, потому что если вовсе отменить запрет на призыв священников, им придется призывать и православных тоже. А если уточнить, что закон распространяется только на православных священников, то это будет дискриминация. И доказать, что мы не настоящая церковь, они не могут — потому что у нас есть регистрация, а это единственный формальный признак церкви. Они не смогут доказать, что наша вера не настоящая, потому что кто знает, что такое настоящая вера?
— Что ваша партия собирается делать в ближайшее время?
В 2020 году мы собираемся участвовать в парламентских выборах. Как минимум для того, чтобы иметь площадку для выражения своих идей — которые сильно отличаются от того, что говорят наши политики. К сожалению, пока мы много времени тратим не на то, чтобы продвигать свои идеи, а на попытку остановить безумные идеи правительства. Почти каждый день они придумывают что-то новое: например, организовать государственный пенсионный фонд. Они намерены поднять налоги, и никто не узнает, куда денутся эти деньги — их украдут или вложат неизвестно куда. Приходится объяснять, что это глупость. Но у нас нет другого пути.
Источник: discours.io
Молодцы. Вот бы у нас основали такую же партию, я бы вступил.